15:37 Ориджинал: "Его верность, его предательство" Главы 12-13 | |
| Арата, едва дождавшись, пока запрется дверь, и подойдя к однокласснику, спросил:—Название: Его верность, его предательство Автор: SF Бета: ...моя сестра. О, Боже, дай мне сил... Фэндом: Ориджиналы Персонажи: а/д, а/а, д/ч (а вообще, их много - так что заведите блокнот и делайте в нем пометки) Рейтинг: R Жанры: Эксперимент, Hurt/comfort, Психология, Мистика, Фэнтези, Юмор, Ангст, Романтика, Слэш (яой) Предупреждения: Инцест, Изнасилование, Насилие Размер: Макси, 103 страницы Статус: закончен Размещение: получено разрешение Глава 12. Крылья цвета пепла [злобный аффтор во время написания этой главы тайно рыдала Т-Т] Через приоткрытое окно слышалось звонкое пение птиц. Сонно проворчав что-то себе под нос в адрес солнечного лучика, засветившему ему прямо в глаз, Атарашики сел и поглядел наружу. От вчерашнего шторма если и остались следы, то лишь мизерные: оборванные ветки и упавшие щиты с дорожными знаками. К вечеру, наверное, их уберут и починят. А погодка была самая что ни на есть теплая и ясная. И тут только до него и дошло, что он на кровати, пусть и не раздетый. «Хм, видать, Киёши меня сюда переложил. И как у него получается не разбудить? Ведь я же сплю чутко, как-никак…» — недавно, вот буквально накануне, он вспомнил, как проснулся в собственной кровати после того, как заснул в коридоре на полу. Не вызывает сомнений тот факт, что и тогда ангел перенес его. «А, ладно, — встряхнул рыжими волосами, глядя на часы и понимая, что проснулся даже раньше их звонка – Сегодня в школу возвращаться. Надо бы одеться соответственно» — и, потянувшись, бросился в ванную. После чистки зубов и переодевания в форму едва не забыв про повязку, демон вприпрыжку спустился вниз: — Киёши, а что ты сегодня сварганил? – да так и застыл на пороге кухни. Пусто. Никого. Тишина. На столе стоит обернутая в несколько полотенец кастрюля с пловом из нелущеного риса. Запах готовки и дыма от сигарет уже почти выветрился, а плита давно остыла… Сумка выпала из ослабевших рук. Опасаясь, что сейчас грохнется и не встанет, Атарашики прислонился к косяку: — Нет… не может быть… — и, обретя вдруг новые силы, бросился на улицу, во двор, а затем и на второй этаж обратно. Он обыскал каждый угол и каждое место в доме и на придомовой территории, но напарника не нашел. Сдерживая накатывающие слезы, рыжий демон вернулся к себе в комнату и, сев на край кровати, заметил на своем письменном столе тонкий белый конверт, зажатый между дисками. Обретя новую надежду, вскрыл его без особых церемоний и стал читать письмо. «Цукино-кун, я не знаю, с чего начать, поэтому скажу сразу. Я был напарником твоего отца. И любил его. Действительно любил. Его смерть была моей ошибкой – и мне нет прощения. Тогда я был большим слабаком. И, чтобы оправиться, мне понадобились все эти 40 лет. Но я смог вернуться – и, пусть мы работали всего неделю друг с другом, и всю эту неделю ты пытался от меня избавиться, это было самым счастливым временем в моей жизни. Спасибо. И прости, что не сумел тебя защитить. Хотя сможешь ли ты простить такого неудачника и вруна, как я? Но все-таки надеюсь, что когда-нибудь ты меня сможешь простить. Прощай. Я люблю тебя. Киёши. P.S. Завтрак на столе. Ешь, пока не остыл» На листок бумаги упало несколько капель, размывая чернила. Атарашики, поняв, что слез так и не сдержал, закрыл лицо ладонью, глухо всхлипывая: — Дурак… Какой же ты дурак!.. Завтрак он все-таки съел – что же, зря пропадать? И в школу пошел – из надежды как-то прийти в себя и развеяться. Но на уроках не мог спокойно сидеть. Ему все казалось, что дома, вот прямо сейчас, Киёши опять стоит у плиты в этом смешном фартуке и с платком на голове и что-то колдует на плите или в духовке. Но демон тут же себя одергивал: «Нет, он ушел. Ушел – и не вернется. Потому что такие, как он, держат слово. Если он сказал еще тогда «прощай», то это его «прощай» в письме лишь его подтверждает!». Глаза снова засаднили, прося вылить слезы. Атарашики, послав их мысленно в известном направлении, стал сосредотачиваться на уроке. А потом, попросту не желая возвращаться так рано в пустой и от этого сразу ставший чужим дом, прицепился к Рею с просьбой посмотреть его спарринг в кендо – да и тренировки заодно. Тот, удивившись такому его неожиданному интересу не только к своей скромной персоне, но еще и к кендо, чисто наудачу предложил попробовать себя – и рыжий без колебаний согласился! «Что-то тут явно не то…» — подумал парень, поправляя пояс на халате для тренировок и выходя к нему. Вокруг негромко переговаривались: что же это за одноклассник такой, если 2-хкратный чемпион района решил с ним позаниматься лично? Атарашики, впервые в жизни державший бамбуковый меч (да и меч вообще), скопировал стойку Рея. Тот, удивившись такому отличному подражанию одной из своих победных стоек, также приготовился. После нескольких обменов ударами едва ли не с ужасом осознал, что сила ударов одноклассника едва не ломает мечи. Тем более, что частые у всех новичков ошибки: слишком короткий или слишком длинный замах, обилие колющих ударов и плохо скоординированное с движениями дыхание, у Атарашики напрочь отсутствовали! Ему просто было невдомек, что половина стилей и техник в кендо до странного похожи на манеру боя эктоплазматиков, только вместо этой субстанции здесь выступал меч – вот и все. Атарашики, сражаясь больше на автомате, думал о своем прошлом. О том, как стоял на церемонии кремации отца, держа за руку Тою. Как Тоя заявил, что будет о нем заботиться. Как они жили вдвоем, поначалу просто выживая и еле сводя концы с концами, а потом, когда старший нашел работу, то более-менее нормально. Семья: ни отца, ни матери – ни одной, ни второй, не желали им помогать ни морально, ни, тем более, финансово. А потом Атарашики поступил в Академию – и было отлично, что обучение бесплатное, да и со стипендией, если экзамены без трояков. И младший брат старался, как мог – и получал ее, этим очень помогая своему «онии-сану»… Вот только кто знал, что «онии-сан» его на самом деле ненавидит? Вспоминал о том дне, когда Киёши впервые приперся к ним домой и так самоуверенно заявил, что они станут друзьями. Да, тогда звучало смешно, а вот сейчас… И как этот крылатый избегал всех его ловушек со странным чутьем. И теперь понятно, отчего – ото-сан же ведь был «гуру» в искусстве подколов и розыгрышей, а сын только «мастер», так что ничего удивительного. Как тот в первый раз признался ему в любви – да так, будто это было чем-то обыденным, как умывание по утрам. И было ли это правдой вообще? От этих мыслей его захлестнул гнев – и лишь то, что Рей вдруг применил свой особый прием и выбил из его рук меч, привело в чувства. Парень стоял перед ним, тяжело дыша и вытирая обильный пот со лба. Он и сам взмок. Кровь шумела в ушах, пульсируя. Вокруг все молчали, как в могиле – потому что такого боя они давненько не видели. — Ты где-то занимался? – спросил Рей, чтобы развеять тишину. — А? – придя в себя окончательно, кивнул – Да. Меня брат учил… Человек, чуть сузив свои карие глаза, выпрямился: — Не хочешь поговорить? – сказал это тихо, чтобы другие не слышали. Демон вздрогнул – но относительно незаметно: — Ладно. Но только не здесь… — Пошли, — сделал жест следовать за собой. Они остались наедине в небольшой комнатке для инвентаря. Арата, едва дождавшись, пока запрется дверь, и подойдя к однокласснику, спросил: — Ты же вроде говорил, что Томо сегодня придет тоже? Атарашики опять вздрогнул – но сумел сохранить спокойствие: — Он… уехал. — Куда? – распахнул глаза шире – А почему никто об этом не знал? — Понимаешь… — замялся, чувствуя, как сердце болезненно сжимается – Возникли кое-какие обстоятельства – вот и… Парень сверлил его пристальным взглядом: нерешительность, пугливость и жалкие попытки что-то соврать – это не было в характере рыжего сорванца, которым знали Цукино в школе. — Может, это все из-за твоего брата? — Нет! – ответил было, но, поникнув и ощутив, что колени дрожат, сел на «козла» — То есть, да… В общем, это долгая история… — А у меня достаточно времени, — стоял на своем одноклассник. «Вот любопытный!» — подумал с немалым раздражением Атарашики: — Это наше дело, тебе лучше не вмешиваться!.. Его эта грубость по меньшей мере удивила: — Не мое дело? Вы оба – мои друзья, поэтому я имею право знать! — Ты ничего не понимаешь! – также повысил немного тон. — А что я могу понимать? – сверкнул глазами от раздражения и обиды – Вы же сами не хотите мне ничего рассказывать! — Потому что тебя это не касается! – также сверкнул на него глазами – и от гнева слишком ярко. Повисла пауза – и ее нарушил Рей, тщательно подбирая слова: — Цукино, скажи… — запнулся — …ты ведь не человек, верно? Тот, дернувшись от неожиданности, воззрился на него испуганно – но тут же, хихикнув, отмахнулся: — Да не мели чепухи! Конечно, я человек, как и ты!.. — Тогда почему у тебя сейчас зрачок вертикальный? – спросил относительно тихо и спокойно. Демон, покрываясь нервным потом, постарался совладать со своими эмоциями – вечер близок, и нельзя лишний раз кипятиться: — Это… — уже хотел еще что-то соврать, но понял, что это бесполезно – Да, я не человек. И никогда им не был. — Тогда кто ты? – Арата опешил от настолько прямой откровенности (ожидал, что он будет долго отпираться). — Демон, — заметив страх на его лице, мрачно оттянул уголок рта – Обычный среднестатистический демон-эктоплазматик, полукровка с пыльным… Хотя тебе это вряд ли что-то говорит… — Ну да, мало… — голос еле заметно дрожал – И зачем ты здесь? — А я тут живу, — ответил спокойно, думая, что уж если и идти на попятную, то по-полной – Как родился, так и живу. Был в Аду пару-тройку раз, да и то по работе. А так я обычный житель Земли… Человек звучно сглотнул – его подобная прямота и откровенность ставили в тупик: — Томо тоже демон? — Нет, — помрачнел от упоминания его имени – Он ангел. И мой напарник… был… — Ангел? – глаза округлились – А разве демоны и ангелы – не враги? — Вот уже долгое время нет. У Небес и Преисподней сейчас мир. Правда, я не уверен, что надолго… — и тут же добавил – Но на жизни людей это вряд ли как-то отразится, я почти уверен… Арата от нервов шагал от стены к стене, обмозговывая услышанное и пытаясь хоть что-то понять здраво. И тут, вздрогнув, резко остановился и, слегка краснея, спросил тихо: — А… Шинджи? — Демон пламени. Как и его кузен, — ответил без запинки. Это было ударом – хотя ему следовало сделать правильные выводы. — Демон… — сел на «козла» рядом с одноклассником, чувствуя, что скоро ноги не выдержат и подогнутся. Атарашики внимательно посмотрел на него: — Он тебе нравится? — Кто? – вздрогнул от неожиданности. — Шинджи, — продолжал глядеть внимательно. И по тому, как густо залила его лицо краска, догадался без слов: — Ну, тогда тебе не стоит медлить, я думаю! – слегка хлопнул его по плечу. — С чем медлить? – взглянул недоуменно. — С признанием – а с чем же еще? – улыбнулся – Шинджи, хоть и демон, но еще тот демон – добродушный и терпеливый. Пусть я и знаю его немного, но эти черты заметил четко. — Думаешь, у меня есть шанс? – во взгляде мелькнула надежда. — Да. С его точки зрения, ты симпатичный… Щеки залила густая краска: — Неужели?! — Да-да, — похлопал его по плечу еще раз – Пока не попробуешь – не узнаешь! Так что не тормози – а просто выскажи в лицо! — Только… как? – запнулся – Я даже не знаю, где он живет… — Дело поправимое! Я дам тебе его адрес, — заметив признательность на его лице со шрамом на правой брови (ну, не без драк у ребенка детство проходило), невольно засмущался – Так что все у тебя еще впереди. — Спасибо, — выдохнул тот с облегчением и вдруг крепко его обнял. Атарашики напрягся, сердце, трепыхнувшись, резко заболело. На глазах навернулись слезы, которые сдержать было просто невозможно… — Что? – Рей, отстранившись, испуганно спросил – Что с тобой, Цукино? Почему ты плачешь?! — Этот Киёши, предурок… — всхлипывая, вытирал набегающие капли – Сбежал – и ничего мне не сказал! Скотина, блин!.. Желая успокоить, парень прислонил его к себе: — А из-за чего он уехал? — Да потому, что предурок – вот и все! – выкрикнул, уже почти рыдая. Арата, следя, чтобы никто не подслушал, сказал тихо ему на ухо (пока что человеческое): — Может, мне стоит сказать то же самое, что и ты мне? — Что? – поднял на него заплаканное лицо. — Не медли. Или домой и скажи ему все. — Но… — хотел возразить, как он его остановил: — Поверь моему чутью – он сейчас у тебя. Поэтому, если не поторопишься – то уж точно упустишь свой шанс. Поспешно вытерев мокрые следы, рыжий демон пулей вылетел из комнаты для инвентаря – и, едва не сбивая народ, понесся по коридору. Арата, проводя его глазами, про себя улыбнулся – и ощутил нечто сродни радости, когда он, на миг обернувшись, крикнул: «Спасибо!»… Срывая дыхание, Атарашики бежал к себе. Солнце близко к закату – видать, тренировка по кендо затянулась очень уж надолго. На светофорах, как назло, перед ним загорались красным светом, что вызывало раздражение и жгучее желание расплавить их эктоплазмой. Люди вокруг также возвращались домой: кто в свою холостяцкую комнатку, кто в родительский дом, а кто – уже к своей собственной семье. Наблюдая мельком картины встреч на пороге, демон прибавлял скорости – и, плюя на легкое головокружение от недостатка кислорода для мозга, все бежал вперед. Даже не утруждая себя открыванием замка ворот, он перелез через них – и, за пару секунд преодолев асфальтированную дорожку, достал ключи и, резко и громко распахнув дверь, бросился внутрь… Воображение рисовало картину из его кошмара: все та же пустота, все та же тишина, заполняющая комнаты и давящая, как груз в тонну. И Атарашики изо всех сил отгонял ее, прямо в обуви несясь по длинному коридору к слегка приоткрытой двери на кухню… Дверная ручка пробила в стене вмятину – настолько был силен удар его ноги. Рыжий демон, едва переводя дыхание, поднял голову. Киёши, вытирая только что помытые тарелки полотенцем, сказал, даже не оборачиваясь на него: — Не надо дом громить. Ладно, зато есть повод сходить в магазин… «Как ты еще можешь быть таким спокойным, скотина?!!» — прорычал про себя Атарашики, вдруг бросаясь к нему и, обхватив за грудь, уткнулся лицом между лопаток (он же едва выше его плеча), вдыхая запах табака, и выпустил долго копившиеся слезы: — Идиот! Я думал, ты сбежал!.. Ангел, в шоке от такого поведения, уронил тарелку в раковину – та лишь чудом не разбилась: — Сбежал? Куда? — Не строй из себя непонятно кого! – прокричал гневно, хватая его и разворачивая к себе лицом – Где ты шлялся?! Я нашел твое письмо! Почему ты мне не сказал?!! — Письмо? – поначалу непонимающе заморгал, но потом побледнел – Ты нашел…? — Да! Кретин! – продолжая заливаться слезами, дернул его на себя и неожиданно и для него, и для себя самого, крепко поцеловал. Киёши, едва не утопая в счастье и не решаясь поверить, что это не сон, тут же оторвал его от себя и, не в силах сдержать глупой улыбки, сказал, глядя в его уже начинающие становиться сиреневыми глаза: — Я это письмо написал, когда отправлялся за Тоей. И знал, что наверняка не смогу вернуться. Не думал, что ты найдешь его сегодня… Атарашики едва не упал от этих слов – но устоял: — Проклятье, надо думать о подобных вещах! – взгляд полыхал злостью – Я же с ума едва не сошел, когда заметил, что тебя нет! Где ты вообще был?! Не удержавшись, ангел чмокнул его в губы – чтобы убедиться лишний раз в реальности произошедшего: — На слушании дела твоего брата, — и, не дожидаясь вопросов, продолжил – Тебя я не стал звать, потому что подумал, что уж слишком это муторно для твоего еще не до конца оправившегося после всего организма. — А почему не предупредил? – продолжал злиться. — Просто… — запнулся – Думал, ты догадаешься… Но письмо, как вижу, испортило все… — Кретин! – бросил громко, вновь обнимая его и плача ему в майку. Киёши, погладив его по голове, спросил тихо: — Хочешь знать, какой приговор твоему брату вынесли? Вместо ответа он закивал, не отрываясь. — Участие в экспериментах ученых Рая и Ада. На мой взгляд, так пользы будет больше, чем от его хладного трупа. — Ну и ладно… — сказал сквозь одежду, сжимая объятья сильнее. Он не желал его отпускать. Но ангел, уговаривающе уперев руки в плечи, заставил отстраниться. И, поцеловав еще раз, вдруг подхватил и посадил на стол. Атарашики, прерывисто вздохнув и не отводя взгляда в упор, обхватил его за шею и, неистово впившись по-новой, подался навстречу. По телу пробегали огненные мурашки от каждого прикосновения, легким не хватало воздуха… Поняв, ЧТО делает, демон слегка отпрянул, все также продолжая смотреть на напарника. Тот, задавая вопрос глазами, прикоснулся к шраму на его левой скуле. Чувство, схожее со щекоткой. Прикрыв глаза, Атарашики ткнулся лбом ему в лоб, глубоко дыша и пытаясь совладать со своим бешеным сердцем: «Его взгляд всегда такой теплый, когда направлен на меня… Но кому предназначено это тепло? Мне или… ото-сану? – к горлу подкатил горький ком – Он все еще любит его? И поэтому…? – сдержав подкатившие слезы, сжал пальцы на его майке – А я – лишь замена? Замена ото-сану?..». Конечно же, ему не хотелось быть заменой кому бы то ни было. Но гордость была так мала по сравнению с тем, что бурлило вулканом в его груди… Резко оттолкнув от себя Киёши, демон спрыгнул со стола и, как-то странно поглядев в упор несколько секунд, вдруг схватил за руку и потащил за собой на второй этаж. Тот, стараясь не споткнуться от такого напора, спросил: — В чем дело? Не обращая внимания на его вопросы и попытки добиться внимания, его напарник просто распахнул дверь в комнату, в которую никогда не заходил, и, протолкнув за собой ангела, захлопнул ее. Тот, встав будто в ступоре, пару мгновений оглядывался, а потом, когда Атарашики вновь стал к нему липнуть, спросил: — Это же комната твоего отца!.. – и все дальнейшее было заглушено поцелуем. Увлекая его за собой, к двуспальной кровати, которая стояла посередине комнаты (спросите, почему она двуспальная? потому, что просто после того, как Исами стал вдовцом, никто не хотел выкидывать на помойку что-то, что обошлось в кругленькую сумму – а спать на ней было удобно), рыжий демон выдохнул: — А тебя это волнует? – и прижался к нему настолько тесно, что у него едва сердце из груди не выскочило. Он решил про себя, что даже пусть являясь всего лишь заменой, он не может просто так от него отказаться. Все мысли заполонил лишь этот крылатый идиот… Кровать мягко спружинила, когда они на нее рухнули оба разом. Киёши, не отрываясь от поцелуев, стал медленно расстегивать рубашку под пиджаком школьной формы и уже коснулся нежной голой кожи, как резко отстранился, касаясь языком укуса на губе. Рыжий демон, мелко дрожа, закрыл глаза и тихо заплакал. Думал, что полностью оправился после всего того, что с ним брат сделал, а оказалось… Отлично это поняв, ангел оперся локтем рядом с его головой и, безотрывно глядя ему в лицо, вытер зажмуренные глаза, а потом, ласково обхватив за оголенную талию, прижал к себе: — Не бойся… Тот, стараясь заставить напряженные мышцы расслабиться, крепко сцепил руки на его шее, продолжая всхлипывать. Киёши, медленно поводя губами вдоль его шеи и давая ему привыкнуть к касаниям, постепенно утихомиривал дрожь, пока та не исчезла совсем. А затем, отпустив его и расцепив его руки, вытащил рубашку из брюк и, придерживая за локти, коснулся языком его груди. И реакция получилась ожидаемой – демон рефлекторно попытался вырваться, но хватка не позволила этого. К этому привыкнуть получилось быстрее… Вот так, шаг за шагом, действие за действием, ангел разобрался с его приступами панической атаки. Атарашики, разомлев, лежал, не сводя с него сиреневых глаз с кошачьим зрачком. И тогда казался настолько беспомощным, что напарник не мог поверить, что все происходящее – на самом деле… — Больно? – выдохнул, обжигая его звериное ухо. — М… — вспомнив, как дышать, впился глубже ногтями ему в спину — Нет… — Тогда чего кричишь? – будто и не заметив боли, прижался к нему. — Кретин… — прошептал, когда волна вновь его захлестнула с головой… Вот-вот должен быть рассвет. Разлепив сонные глаза, Атарашики медленно сел на кровати. Правой рукой потирая отлеженную щеку, левой же перебирал нечто, странно пульсирующее, словно в такт сердцебиению… Обернувшись, быстро понял, что же это – получилось так, что его пальцы прощупывали под перьями крыловую артерию. Само крыло лежало поперек кровати, и конец последнего махового пера почти доставал до подоконника. А сам он на этом крыле долгое время лежал, как на согревающем матрасе. Второе (правое) и третье крылья лежали вне кровати на полу, компактно сложенные. А их хозяин продолжал посапывать на краю, приоткрыв рот. На плечах и спине красовались яркие полосы с застывшей бурыми каплями кровью – следы от его ногтей. Демон, бесшумно наклонившись вплотную, некоторое время глядел в упор, а потом, пройдясь пальцами по взъерошенным серебристым волосам, прошептал почти неслышно: — Прямо, как на той фотке… — и в голосе этом был оттенок грусти. Вдруг веки дрогнули, и на него недоуменно воззрились глаза, чей цвет сравнить можно только с шоколадом: — Чего не спишь? Смутившись своих действий, напарник резко сел обратно к нему спиной. Ангел, сев, протянул было руку, но тут же опустил. Понял, что сейчас этого лучше не делать. Повисло безмолвие, которое первым решился нарушить тот, кто его и создал: — Нэ, Киёши… ты ответишь честно, если я спрошу? – уперевшись локтем в колено, зарылся пальцами в челку. — Да, отвечу, — отозвался без особых колебаний. — Ты любишь меня? – голос слегка дрогнул. — Да… — опешил по меньшей мере: «Разве я тебе не талдычил это каждый день?». — Не в этом смысле… — сглотнул – Ты любишь МЕНЯ или ОТО-САНА во мне? Ангел, дернувшись, опустил голову будто бы от вины. Атарашики, не оборачиваясь на него, сжал зубы в отчаянной попытке сдержать плач – потому что это молчание было крайне однозначно… — Я люблю Исами-сана в тебе, — сказал негромко, ударив этим в самое сердце – Люблю его черты в тебе, его шутки и причуды, то, что у тебя волосы цвета пламени, как у него, то, что у тебя те же черты лица и та же привычка теребить нос, как у него… — когда тот уже готов был врезать, чтобы прекратить поток этих слов, так глубоко ранящих его, вдруг осекся – А еще я люблю, когда ты стоишь в свете луны, и волосы у тебя становятся почти такими же, как у меня, а фонарики твоих глаз мерцают, как драгоценные камни. Знаешь, я даже люблю этот шрам у тебя на лице – и несмотря на то, что его оставил Тоя… Знаешь, я думаю, что даже будь ты элементалью, чертенком или вовсе другим ангелом, а не сыном Исами-сана, я бы все равно влюбился бы в тебя – рано или поздно… Потому что ты – это всегда ты. И, кем бы ты ни являлся, мне все равно пришлось бы признать, что я люблю ТЕБЯ, а не Исами-сана В ТЕБЕ. Исами-сан был всем для Киёши Ами и для того Киёши Томо, который вернулся сюда, согласно пункту в завещании… но для меня все несколько по-другому. Я был готов и вправду уехать сегодня днем, после слушания дела твоего брата… потому что считал, что так будет лучше для нас обоих. Ты вполне мог бы жить дальше, да в любом случае о тебе бы позаботились. А я желал забыться и умереть где-нибудь в глуши, уже на пенсии… Рыжий демон, уже сдерживаясь на пределе, спросил, не оборачиваясь: — И чего же не уехал? — Потому что… — запнулся – Потому что понял, что просто пытаюсь найти повод, чтобы сбежать от боли и реальности. Понял, что веду себя, как полный идиот. И… что не смогу без тебя. Не без Исами-сана в тебе, а без тебя, бойя… От этого обращения в груди сладостно сжалось, не спине прошлась дрожь. И неожиданно от стен отразился звук прерывистого дыхания. Атарашики, не до конца понимая, что это, обернулся – и застыл. Киёши продолжал сидеть, раскинув крылья в стороны – и, закрыв лицо ладонями, крупно дрожал и телом, и голосом: — Прости… я не смог спасти Исами-сана… Не смог защитить тебя… Каким я был 40 лет назад слабаком, так слабаком и остался… Я жалок. Только и могу, что всюду и везде строить из себя идиота, думая, что это поможет мне жить дальше. Наивно-то как… — зарывшись пальцами в волосы, еще раз прерывисто вздохнул – но глаза все-таки остались сухи – Я слаб… и не могу принести счастья даже тем, кого люблю, и с кем хочу быть!.. Я давно хотел сказать… хотел извиниться… Прости меня… Прости… Атарашики… Тот, еще мгновение просидев изваянием, вдруг метнулся гибким рыжим зверем к нему – и, прижав его голову к себе, выпустил свои слезы на свободу: — Хватит! Хватит уже! Ты ни в чем не виноват, слышишь?! – голос срывался – Тебе незачем себя больше винить!.. Все, хватит… — уткнулся носом в волосы – Хватит жить прошлым. Я прощаю тебя! Все, теперь успокойся… Ты тоже имеешь право на счастье, как и все… — шмыгнув носом, ощутил, как он несмело обхватил его за талию и прижал к себе – Я тоже… Я тоже люблю тебя… Киёши, вздрогнув, от невероятного облегчения и радости сжал его едва ли не до хруста в позвоночнике: — Спасибо… — слыша левым ухом, как в его груди бьется сердце, закрыл глаза, и из-под век побежали ярко-алые капли, падая на постельное белье… Яркие солнечные лучи застали их еще в кровати – и все в том же виде. Но они вовсе не спали. Ангел, перекатывая на тыльной стороне ладони незажженую сигарету (потому что напарник строго-настрого запретил ему курить в доме), глядел в потолок. Демон же, сложив руки на его груди и устроившись на них подбородком, в свою очередь глядел на него: — И с чего ты начал курить? — Не помню… — дернул бровью – Давно было… — Кому как… — фыркнув, опять наткнулся глазами на его запястье – Это же как и сколько раз надо резать, чтобы остались такие рубцы? Действительно, раньше их скрывали напульсники на обеих руках, но теперь каждая попытка вскрыть вены была налицо. Киёши печально оттянул уголок рта: — Я счет не вел… Много, одним словом. — А уши ты специально прокалывал? Сам? – резко сменил тему. Это вызвало широкую улыбку: — Что, тоже хочешь? – коснулся пальцами кончика одного из его звериных ушей. — Не смеши. Тогда мимикрию будет сложно применять… — Да, верно, — положив сигарету на тумбочку рядом, погладил Атарашики по его огненно-рыжим волосам, не сдерживая ласкового огонька, пылавшего в его груди – и наблюдая отражение самого себя в синих глазах. Демон, еще какое-то время посверлив его глазами, спросил тихо: — Теперь ты мне доверяешь? — Что? – не понял поначалу вопроса. — Теперь ты не будешь ничего от меня скрывать? – взгляд и тон голоса были очень даже серьезными. — Если ты меня простишь – то тогда безоговорочно… — Дурак, — бросил тихо и беззлобно, мгновение косясь в сторону – Один странный тип на мой вопрос: «В жизни важно научиться верить?» ответил: «Важно. Но еще важней научиться прощать». Тогда я не понял его слов… — А сейчас? – его взяло любопытство. — Сейчас… – прикрыл глаза – Сейчас я, кажется, понимаю… И этому меня научил ты, — и вновь пронзил его в упор. Ангел, сдержав заколотившееся сердце, почувствовал, как щеки закололо: — О, вот как… Атарашики не удержался от смешка: — Хих… Теперь я тоже видел твое смущение… — А кто это сказал? – спросил вдруг ни с того, ни с сего ангел – Ну, про умение прощать… Он по меньшей мере удивленно заморгал: — Ото-сан… а ты не знал? Киёши, усмехнувшись, еще раз дотронулся до его шрама – и теперь он это позволил безо всяких возражений. Через приоткрытое окно дул прохладный ветерок, до школы еще достаточно времени… По наитию, не сговариваясь, они открыли рты и сказали одновременно почти с одинаковой громкостью, глядя глаза в глаза: — Тебе помочь собрать вещи? — Можно мне к тебе переехать? Немая пауза. И заливистый смех, прокатившийся по всему дому… Да, для взаимопонимания часто многого и не нужно… Глава 13. Найти друг друга Рей с самого раннего утра был, как на иголках. Всю ночь он тщательно обдумывал, что и как сделать и сказать, чтобы признаться Шинджи. А также очень и очень долго пытался уложить в своей голове то, что он – не человек. И не просто не человек – а ДЕМОН. «Значит, Рай и Ад существуют… И существует жизнь после смерти? Неужто правда?». Атарашики и Киёши пришли практически перед самым началом урока, и парень не успел с ними даже «привет» перекинуться, как пришел учитель и начал занятие. А потом они сами, как назло, умудрялись убегать практически у него из-под носа! Он, наблюдая за этим, про себя думал возмущенно: «Значит, вот как?!». И, едва дождавшись перерыва на обед, без приглашения и разрешения уселся с ними за один стол: — Хватит меня уже игнорировать! Киёши от неожиданности едва не подавился салатом: — Кто тебя игнорирует? Мы?! — Ну не учитель рисования же! Рыжий демон, пододвинувшись к человеку, сказал негромко: — Не шуми. Если тебе хочется поговорить, не привлекай к себе лишнего внимания. Арата, стараясь совладать с собой, глубоко вдохнул и выдохнул: — Просто… — взглянул на Атарашики спокойно – Цукино, ты разве забыл, что обещал дать мне адрес Шинджи? Тот, дернувшись, хихикнул: — Не-не, как я мог?! «Что-то мне подсказывает, что как раз наоборот…» — подумал про себя парень, принимаясь за свой ланч. Ангел, недоуменно поглядев сначала на напарника, который писал на салфетке адрес, а потом на одноклассника, спросил: — Рей-кун, а зачем тебе, собственно, адрес Шинджи? — Да так, по делу… — ответил, стараясь не выдать себя. Но он все отлично заметил по легкому налету румянца на его щеках – и улыбнулся, не вынимая вилки изо рта: — А, понятно-понятно… От этого Арата покраснел еще больше: — Да, и меня как-то не особо колышет, что он демон… — сказано это было тихо-тихо, почти неслышно, но Киёши от этого подавился-таки салатом: — Ты…! – откашлявшись, напрягся, и по спине до живота прошлась судорога. — Да, он знает, — ответил Атарашики, в последний раз обводя на салфетке адрес и протягивая ее однокласснику – Вот, только будь поосторожней… — В смысле? – взяв и спрятав в карман, насторожился. — Там не особо спокойный район. Им-то и нам ничего, а вот тебе… — Постараюсь… Спасибо, — улыбнулся – Все-таки я тоже далеко не слабый. Демон улыбнулся в ответ и продолжил поглощать свой ланч. Арата, уже было тоже принявшись за свой, неожиданно обнаружил, что беловолосый в упор и неприкрыто на него смотрит: — Ано… В чем дело, Томо? — Тебе правда все равно? – нахмурился, не отводя взгляда. И от этого взгляда тому стало не по себе: — Просто… знаешь, видимо, я до сих пор не могу поверить. Даже когда сам пришел к этому выводу. — Ты сам об этом догадался? – удивился. — Ну… — задумался, пережевывая сосиску – После того, как заметил у Цукино его уши, — на миг показал их ладонями (отчего тот звучно сглотнул) – Ну и потом просто стал приглядываться внимательнее. А вчера спросил его… — Да ты меня практически шантажировал… — проворчал Атарашики, закрывая опустевшую коробку крышкой. — Я? Шантажировал?! – едва не подскочил. — Да-да, — усмехнулся хитренько и подленько – Про то, что всем расскажешь… — НЕ ГОВОРИЛ Я ЭТОГО! – выкрикнул в сердцах и, поймав на себе множество взглядов, пожелал стать невидимкой. Рыжий демон захихикал с мыслью: «Шалость удалась!». Киёши же, наконец прикончив свой ланч, вздохнул: — Что ж, если ты не можешь до конца поверить в реальность Рая и Ада, а также нас, то к Шинджи-куну тебе не имеет смысла идти. — Почему? – парень опешил. — Потому что кто захочет любви того, кто считает его мифом или детской сказкой? Вот именно, никто, — посмотрел на него в упор несколько отстранено – Поэтому или поверь, в конце концов, или откажись. Человек, поникнув, задумался: — Но мне просто сложно поверить в то, что я не могу увидеть своими глазами или пощупать руками… И… — запнувшись, опустил голову смущенно — …я не могу от него отступиться… потому что… — Конечно, я мог бы показать тебе свои крылья, но, боюсь, проблемно… — перебил без особых церемоний, глядя вперед и наблюдая за остальными людьми. — Почему? – повернулся лицом. Ответил Атарашики: — Для этого нужно пространство, — тон тихого голоса был серьезен – А в подсобке или в туалете слишком тесно… — В смысле? – не понял ситуации вообще. — Все просто, — улыбнулся Киёши добродушно – Просто у меня их размах в 13 с половиной метров. Карие глаза расширились от одного только представления: — Ух ты… — и не сдержал глупой ухмылки – И как ты на спину не падаешь? — Просто не падаю, — улыбнувшись шире, покосился на напарника – Еще перья такие мягкие, что кое-кто просто не может сдержаться – и засыпает… При этих словах Атарашики едва не залился краской до ушей: — Эй! Хватит болтать глупости! — Вот, значит, как? Глупости? – продолжая улыбаться и ни на кого не обращая внимания, медленно потянулся к его лицу рукой. Арата замер, внимательно наблюдая. Рыжий демон – тоже, при этом мелко дрожа (вернее, дрожал его хвост в джинсах, но этого никто не мог видеть). Легкое касание к уголку рта – и ангел облизнул свой указательный палец: — Оказывается, я неплохо умею делать пасту из шпината… — Ч… Что? – захлопал синими глазами. — Ешь, как поросенок, — фыркнул добродушно. — Я? Поросенок?! – разозлившись, придвинулся к нему вплотную – Да знаешь, что я сейчас с тобой сделаю за эти слова?! Тот не уронил и грамма спокойствия: — Поцелуешь?! Атарашики, залившись краской по-новому, резко отпрянул: — Ты просто несносен! – и ударил по затылку. Секунду парень сумел сдержаться, а потом не вытерпел – и расхохотался: — Боже, вы просто молодожены! – и, чтобы не полошить окружающих, уткнулся себе в локоть лицом. Ангел и демон смотрели на него недоуменно и попросту не зная, что делать и что говорить. Их обоих взяло смущение и неловкость. Успокоившись и вытерев проступившие слезы, Арата сказал тихо, чтобы слышали лишь они: — Вы изменились, ребята… — Мы? – воскликнули в унисон и заморгали – Изменились? — Да, — кивнув, посмотрел на них внимательней – Цукино, когда ты сюда перевелся только, я не особо замечал, но… у тебя всегда на лице была тень одиночества. И у Томо она была. Но вот сегодня я могу с уверенностью сказать, что ее больше нет. И слава Богу… Киёши при упоминании Всевышнего дернул уголком рта: — Ну… кому как… — Эм… Томо? – наклонился ниже над столом, стараясь заглянуть в его лицо, он. Атарашики смотрел в упор, задаваясь вопросом, что же с ним случилось. Но тот, вдруг по-прежнему идиотски улыбнувшись, вернулся к другой теме: — Рей-кун, ты же хотел доказательств? Тогда, может, на крышу? — А? – было опешив, кивнул – Пошли… Там дул приятный, почти летний, но все-таки сильный ветер. Абсолютно безлюдно. Выйдя почти на край и уперевшись руками на перила, ангел подставил ему свое лицо, искренне наслаждаясь ласкающими потоками: — Хм… уже жарковато… для весны… — Наверно, — хмыкнул отстранено напарник, вовсе садясь на перила и свесив ноги (ему же не страшно упасть – с его-то координацией). Человек же застыл в ожидании. И дождался – с шелестом и завершающим хлопком за спиной у одноклассника выросли три пепельно-серых крыла. Карие глаза восхищенно загорелись: — Круть… — и, неосознанно потянувшись, спохватился – Можно? — Валяй, — улыбнулся их обладатель и распустил одно из них навстречу. Ощущение непередаваемое. Мягкость наряду с упругостью, а еще казалось, что в каждом перышке, в каждой бородке течет и лучится жизнь. И закономерный вопрос был-таки задан: — А почему их три? — Вот такой вот я особенный, — беловолосый все продолжал улыбаться. — Понятно… С еще более тихим шелестом крылья втянулись обратно, не оставив ни следов, ни прорех на одежде. Абсолютная конфиденциальность и незаметность… После уроков, пожелав другу удачи, напарники вернулись домой. К СЕБЕ домой. Киёши снова встал за плиту. Атарашики же, переодев отцовскую кровать и закинув «несвежее» постельное белье в стиральную машину (так уж получилось, что они умудрились проспать и едва не опоздать в школу), спустился уже к тому моменту, как все было готово – и, сев за стол, стал уплетать. Ангел, сев напротив, наблюдал за ним пристально, пока тот, не вытерпев, не спросил недовольно: — Какие-то проблемы? — Нет. — Тогда в чем дело? – нахмурился – Почему не ешь? Отраву подложил, что ли? В ответ он рассмеялся: — Нет! Про | |
|
| |
| Всего комментариев: 0 | |